Первой не выдержала бабушка и, стараясь открыть тайну, завладевшую сердцем ребенка, осторожно начала выспрашивать:
– Нет, конечно, об этом будем знать только мы вдвоем…
– Оказывается, у меня папа есть. Говорят, живет вон в том доме, ниже по улице.
– Так ты папу высматриваешь?
– Да, может, увижу, – отвечает она, вздохнув.
– Пойдем, доченька, покажу его…
Я даже не заметила, как они вышли из дома. Вернулась дочка в преподнятом настроении. Лицо у нее посветлело, глаза – сияли. С души малышки будто свалился тяжелый груз.
– Мама, я видела папу. Он со мной не поздоровался, не сказал, как я выросла, даже не поинтересовался, как у меня дела. Такой папа нам не нужен, правда, мама?
«Не поинтересовался, как у меня дела»… Я улыбнулась. Вспомнилось, как мой отец заходил ко мне в комнату и спрашивал:
– Чем занимаешься, доченька? Как дела в школе? Не трудно?
А я завсегда отвечала ему безразличным тоном:
– Опять ты со своими вопросами. Нормально все у меня.
Не понимала я тогда цену отцовских переживаний за свое чадо. Сейчас же, встретив свой четвертый десяток, соскучившись, вспоминаю отца и все, что с ним связано.
Папа впервые посадил меня верхом на лошадь, когда я была совсем еще маленькой. До сих пор вспоминаю, как скакала на ней по поляне у реки Ай. Именно отец научил меня плавать, косить сено, и даже доить коров и печь хлеб, когда мама уезжала учиться. Он любил собирать грибы и ягоды, быстро наполнял ведра и корзины.
– Чтобы не делать работу дважды, собирай ягоды чисто, без соринок, – учил он меня.
У папы был чудесный голос. Мы выступали на сцене всей семьей. Долгими зимними вечерами папа, мама, братишка и я доставали песенники и ставили концерты. Вместе играли в шашки, шахматы и настольный хоккей. А как отец обрадовался, когда я стала чемпионом по шахматам в первенстве района!
А еще мы с братом любили рисовать и это у нас хорошо получалось. Своим талантом мы обязаны папе. В армии он был писарем, рисовал необычные стенды, оформлял лозунги. Часто помогал и нам, подправлял работы, если видел в них недочеты.
Отец принимал нас такими, какие мы есть, и не показывал, если был чем-то недоволен. Даже когда узнал, что буду одна воспитывать ребенка, не отвернулся. Внучку с роддома забирал сам. Когда на выписке спросили: «А кто папа?», ответил: «Я – папа!», и взял ее на руки…
Эх, дочурка, малышка моя! Говоришь: «Выросла без отца и ничего – все у меня есть». Но и в твоем сердце есть место, которое должны были занять воспоминания об отце. Ты не знаешь, что значит быть любимой и оберегаемой отцом. Пусть твои дети растут в полной семье, где царят любовь и понимание. Ведь слово отца обладает какой-то свойственной лишь ему магией.
Даже сегодня, когда мне говорят: «Ты так похожа на своего отца, и улыбка – его», я становлюсь целеустремленнее и собраннее. А слова «дочь Мунира» дают мне новые силы, от них у меня за спиной вырастают крылья. Если бы он, как в детстве, снова вошел и спросил как мои дела, я бы все ему подробно рассказала, ничего не утаивая.
Но вот уже более девяти лет, как его нет с нами рядом. Хоть я и не успела рассказать ему о своей любви, думаю, он чувствовал ее. Он знал, что я горжусь им, потому что он был лучшим.